Вот уже который год подряд самую большую долю на рынке комбайнов в России держит за собой ростовский «Ростсельмаш». Причем добиться этого компании во многом помогла мощная государственная поддержка. Насколько это было полезно для агропромышленного комплекса — спорно. Но польза для владельцев завода вполне очевидна.

По уровню обеспеченности сельхоз техникой наша страна сильно отстает не только от Европы и Штатов, но даже от Белоруссии и Казахстана. Это и является основной причиной государственной поддержки «Ростсельмаша».

Собственники завода не прекращают жаловаться правительству — мол, если прекратите поддерживать завод, то он разорится. Однако собственные средства на спасение производства вкладывать они не спешат. Только за прошлый год три главных бенефициара завода — Константин Бабкин, Дмитрий Удрас и Юрий Рязанов получили 2,2 миллиарда рублей дивидендов с «Ростсельмша», а также готовились поделить еще полмиллиарда в этом году, но возник скандал и от последней выплаты пришлось отказаться. Впрочем, это не может остановить их желание делать бизнес за счет лоббирования своих интересов в госструктурах.

Приобрели задаром

Выпуском сельскохозяйственной техники «Ростсельмаш» занимается с 1929 года. Завод не смогли сломить ни войны, ни кризисы. Но в середине 90-х производство понемногу умирало. Именно в это время заводом заинтересовались трое молодых предпринимателей, уже освоившихся к тому моменту в реалиях лихих 90-х — Константин Бабкин, Дмитрий Удрас и Юрий Рязанов. Ребята четко понимали, что время спекуляций на перепродаже импорта уходит, а значит нужно вкладываться в производство. Компаньоны заинетересовались «Ростсельмашем», который к тому моменту вчистую разворовывался. Комбайны с огромными скидками реализовывались подозрительным посредникам, которые в свою очередь торговали ими по рыночной цене.

В 1999 году компания троих бизнесменов с символичным названием «Новое содружество» начала процесс скупки акций «Ростсельмаша». Сумма, в которую обошелся партнерам крупнейший в городе завод до сих пор неизвестна. Однако по оценке «Коммерсанта» на покупку блокирующего пакета акций самого большого в России производителя сельхозтехники было потрачено всего 1–1,5 миллиона долларов США. По сути это была стоимость 10–15 выпускаемых заводом комбайнов.

Стоит отметить, что с приходом новых собственников, жизнь предприятия кардинально изменилась. Компаньоны были готовы вкладывать деньги как в кадры так и в производственные мощности, так как были нацелены зарабатывать на своем имуществе.

Однако главным способом заработка все-таки стала реализация лоббистского потенциала столичных бизнесменов. Своеобразным «лицом» всей троицы является Константин Бабкин. Он часто дает интервью, ведет собственный блог, пишет статьи и книги. В прошлом он занимал пост председателя совета ТПП РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики, а также сопредседателя Московского экономического форума. На всех уровнях Бабкин продвигает одну простую идею: государство всеми мерами должно поддерживать отечественного производителя. Так, по словам директора Института стратегического анализа ФБК Игоря Николаева, «именно Бабкин в конце 2011 года добился, что Россия ввела специальную пошлину на ввоз импортной сельхозтехники». Само по себе это и неплохо бы — однако к словам о «поддержке отечественного производителя» следовало бы, по аналогии с известным анекдотом, добавлять «и мы даже знаем этого производителя».

Таким образом, очень похоже, что все усилия владельцев «Ростсельмаша», если убрать словесную шелуху, уже второе десятилетие, оказывается, были направлены на то, чтобы с помощью финансовой подпитки от государства закрепить за собой доминирующее, а в идеале и монопольное, место на российском рынке.

Ожидаемый результат

Владельцы «Ростсельмаша» проявляют чудеса изобретательности для достижения этой цели.

«Бабкин и ещё одна структура, которая поглотила тракторные заводы России, в паре получили от Министерства промышленности поддержку общей сложностью почти на 500 млн рублей на разработку нового комбайна и нового трактора. Из них 300 млн — на комбайн „Ростсельмашу“, который выдаётся за новый. На самом деле этот комбайн был разработан ещё генеральным конструктором „Ростсельмаша“ Иваном Киреевичем Мещеряковым. Архивы Мещерякова, которые были наработаны в 80-е годы, выдаются теперь за собственные разработки», — рассказывал «Новой газете» в 2009 году предшественник Константина Бабкина на посту руководителя Союза производителей сельскохозяйственной техники и оборудования для АПК Аркадий Ошеров.

Но самые значительные субсидии из бюджета стали поступать после того, как предприниматели сами пошли во властные структуры. Бабкину одно время прочили министерское кресло, но не сложилось. Зато Евгений Корчевой, который начинал в пресс-службе «Ростсельмаша» в итоге в 2016 году занял должность директора департамента сельскохозяйственного, пищевого и строительно-дорожного машиностроения в Минпромторге РФ. Другими словами, принимать решения о выделении денег «Ростсельмашу» стал выходец из «Ростсельмаша».

«Наиболее существенным фактором, оказывающим неблагоприятное влияние на конкурентоспособность российских предприятий, является то, что значительная часть финансирования из региональных бюджетов на приобретение сельхозтехники направляется на закупку зарубежной продукции», — заявил Корчевой на одном из агротехнических форумов. В итоге начала действовать программа по предоставлению субсидии из федерального бюджета на поддержку отечественной техники.

За прошлый год «Ростсельмаш» получил более 45% от всех субсидий. На сегодняшний день завод производит 80% от всех российских зерноуборочных комбайнов. С учетом ограничения поставок импортной техники, фактически это позволяет ему диктовать цены на рынке. Ведь за счет государственных субсидий можно делать скидки на технику и продавать по той цене, которая нужна «Ростсельмашу» в данном конкретном случае.

«Коммерсант» писал о том, что размер субсидий в рамках программы привязан к численности сотрудников предприятия, что привело к тому, что 78% всех средств выделенных в 2018 году получили именно «Ростсельмаш» и Петербургский тракторный завод.

В мае прошлого года в «Газета. RU» появилось обращение от семи членов «Росспецмаша», который прямо обвинили руководство этого объединения в том, что все лоббистские усилия ассоциации «осуществляются преимущественно в интересах группы компаний «Ростсельмаш». Ирония в том, что адресовали они эту жалобу непосредственно руководителю ассоциации Константину Бабкину.

Как указывает Daily Storm за последние семь лет «Ростсельмаш» получил от государства более 33 миллиардов рублей. Наибольшая сумма была получена заводом в 2017 году — 10 миллиардов рублей.

В прошлом году сумма дотаций составила около 6 миллиардов. И так бы оно и продолжалось дальше, если бы не скандал, разразившийся после того, как «Ростсельмаш» вывел на дивиденды 2 миллиарда рублей.

«Когда „Ростсельмаш“ вывел на дивиденды 2 млрд 700 млн, мы не могли с этим согласиться, потому что они требуют из бюджета под 10 млрд госпомощи», — развёл руками спикер Госдумы Вячеслав Володин. После того, как ситуация с дивидендами стала достоянием общественности, то выплаты было решено притормозить, а последнюю часть перевода в сумме около полумиллиарда направить на развитие завода.

Нехватка комбайнов

Но возможно, это правильная схема работы? В конце концов, в результате усилий Бабкина и его партнеров завод продолжает работать и вполне неплохо себя чувствовать. Беда в том, что из-за такой «раскормки» «Ростсельмаша» могут закрыться другие производители сельхозтехники. По данным Минсельхоза, в 2019 году на долю «Ростсельмаша» пришлось 45,2% субсидий, на Петербургский тракторный завод — 15,8%, а на Claas (локализованное в РФ немецкое производство) — 10%. В результате, по данным исследования ВШЭ, к настоящему моменту «Ростсельмаш» производит до 80% всех российских зерноуборочных комбайнов. С учётом ограничения поставок импортной техники это фактически позволяет ему диктовать цены на рынке. В результате давняя проблема российских аграриев — нехватка техники — не решается. «Российская газета» напоминает, что если в 1985 году в СССР на каждую тысячу гектаров пашни приходилось в среднем 7,5 единицы такой техники, то в 2007-м — 3,4, а по итогам 2018-го цифра составила 2,36. Для сравнения: по данным журнала «Эксперт», в Германии на каждой тысяче гектаров работает 11,5 комбайна, в США — 17,9, в Белоруссии — 9,3. При этом ещё и возраст техники превышает все установленные нормативы — аграрии «выжимают» из машины всё возможное, так как просто не могут позволить себе приобрести новые.