После
прихода в Белый дом нового, 44-го президента Соединенных Штатов Америки
некоторые аналитики полагали, что проект «быстрый глобальный удар» (БГУ, PGS
- англ.) вскоре будет положен в корзину. Риторика предвыборной кампании
Барака Обамы и провозглашенная новой администрацией линия на отход от внешней
политики Джорджа Буша-младшего, казалось бы, давали серьезные основания для
таких предположений.
Вспоминали
неудачу с продвижением в 2007 году через конгресс финансирования одного из
направлений БГУ - создания модифицированных баллистических ракет (БРПЛ)
«Трайдент-D5», оснащенных вместо ядерных боевых блоков обычными боеголовками:
уж если в период правления Буша, когда выделение денег на разработку и
производство вооружений являлось делом почти беспроблемным, а проект БГУ был
апробирован не только политически, но и доктринально, Пентагон не смог
«продать» его законодателям, то во времена либерала и миротворца Обамы судьба
БГУ предрешена. Ничего подобного, утверждали другие эксперты, проект будет не
только сохранен, но и получит развитие, смена президентов на него не повлияет
- БГУ нужен Америке. Они оказались правы. Каковы бы ни были обстоятельства,
США вовсе не собираются отказываться от своего места и роли в мире, от своих
интересов и завоеванных рубежей. Реализация проекта «быстрого глобального
удара» вписывается во внешнеполитическую и военную стратегию администрации
Барака Обамы так же органично, как и в политику Джорджа Буша-младшего.
НЕЯДЕРНОЕ,
НО СТРАТЕГИЧЕСКОЕ
БГУ -
давняя идея Министерства обороны Соединенных Штатов. А в Пентагоне, по словам
одного из его руководителей, идеи не умирают - они трансформируются,
адаптируются и рано или поздно воплощаются в жизнь. Первый пробный запуск
«Трайдента» с обычными боеголовками был произведен с подводной лодки
«Небраска» в 1993 году, когда у власти находилась администрация Билла
Клинтона, для демонстрации возможностей поражения бункеров и командных
центров предполагаемых нарушителей режимов нераспространения оружия массового
уничтожения, а техническая подготовка к запуску началась еще при Джордже
Буше-старшем.
«Быстрый
глобальный удар» - проект хорошо продуманный и весьма перспективный. Как
представляется, его масштабы и влияние на военно-стратегическую ситуацию в
мире пока недооценены. Уже сейчас речь может идти о новом высокоэффективном
неядерном средстве сдерживания и устрашения, первые образцы которого вот-вот
поступят в ВС США. Если все пойдет по плану, к 2024 году они будут
располагать арсеналом систем БГУ, способных неядерными боезарядами выполнять
задачи сегодняшних стратегических ядерных сил, но с существенно меньшими
издержками и побочными эффектами: жертвами среди гражданского населения,
экологической катастрофой, разрушениями и т. д.
Военные
стратеги и идеологи Pax Americana сумели сделать практические выводы из двух
глобальных процессов 80-х и 90-х годов прошлого века - перестройки и развала
Советского Союза и резкого усиления экологического фактора: их перевели в
русло реальных проектов в интересах США. БГУ - из числа этих проектов.
Отход СССР
от враждебного противостояния с Западом, восприятие «демократии и общих
ценностей», ослабление и самоликвидация советского государства, с одной
стороны, и активное внедрение природоохранной парадигмы в сознание и практику
мирового сообщества, с другой, делали применение ядерного оружия все менее
реальным и приемлемым на национальном и международном уровне, переводили его в
категорию «политического оружия». Практически в этом же ключе работали и
разоруженческие инициативы, а также соглашения между Советским Союзом, а
затем Российской Федерацией и Соединенными Штатами.
Однако
цели и интересы партнеров по разоружению отличались принципиально. Российская
Федерация - особенно в первой половине 90-х годов - разгребала проблемы
развала СССР, внутренних реформ, осваивала статус бывшей сверхдержавы и
пыталась извлечь дивиденды из бренда «новой России», что по определению не
предполагало амбициозных проектов глобального масштаба. США, наоборот,
активно закрепляли за собой руководящую роль и в благоприятных для себя
условиях формировали новый мировой порядок.
На этом
фоне концепция создания новых сверхэффективных неядерных вооружений - при
снижающейся вероятности применения ядерного оружия - как нельзя более
подходила роли Соединенных Штатов как бесспорного мирового лидера, который,
помимо прочего, должен обладать уникальным неядерным средством сдерживания и
умиротворения.
ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ
ЗНАЧИМОСТЬ
Наработки
эпохи администрации Клинтона, когда появились термины «упреждающий» и
«превентивный» удар, «государство-изгой» и т. п., получили быстрое
практическое развитие при Буше-младшем, особенно после 11 сентября 2001 года.
Идея «упреждающего-превентивного» неядерного глобального удара по террористам
или оказывающим им приют государствам, а также по государствам «оси зла»
(КНДР, Ирак, Иран, Сирия) обрела официальный статус и стала государственной
доктриной. Была доказана техническая осуществимость проекта БГУ, утверждена
его концепция, перед Пентагоном поставлена задача разработать и осуществить в
период до 2024-2025 годов программу оснащения американских ВС сверхскоростным,
сверхмощным и сверхточным обычным оружием, которое позволяло бы в срок до 60
минут после поступления приказа президента США поразить любую цель в любом
районе земного шара. Было провозглашено, что на любой вызов, то есть
нападение или угрозу нападения на Соединенные Штаты, последует
незамедлительный и эффективный ответ.
В 2008
году специальный комитет по перспективам БГУ американского Национального
исследовательского совета выпустил доклад, в котором подчеркнул значимость
военного потенциала высокоточных неядерных средств «быстрого глобального
удара» и призвал к незамедлительной разработке и скорейшей передаче в
производство и постановке на вооружение соответствующих систем, успешно
прошедших испытания.
Большим
плюсом проекта БГУ считается то обстоятельство, что его вооружения не
подпадают под какие-либо ограничения по международно-правовым соглашениям и
позволяют сохранять свободу действий, конечно, относительную, при которой
учитывается реакция России, Китая и региональных государств-лидеров.
Предполагается, что проблемы, связанные с применением средств «быстрого
глобального удара» в кризисно-конфликтных ситуациях, например оповещения о
запусках, могут быть без особого труда решены в переговорах с другими
государствами.
РАБОТА
КИПИТ
Создание
адекватных поставленным задачам систем БГУ проходит, конечно же, непросто.
Наблюдатели отмечают проблемы с высокой стоимостью НИОКР и финансированием
работ, организацией исследований, межведомственной координацией программ,
скептическим отношением к проекту со стороны некоторых должностных лиц,
лоббированием в пользу альтернативных проектов. Есть сложности с техническими
решениями.
Однако
несмотря на критику и претензии к проекту, Пентагон изыскивал возможности
финансирования работ по всем направлениям: баллистические ракеты,
сверхзвуковые крылатые ракеты, боеприпасы стратегических бомбардировщиков,
космических платформ и аппаратов. Ожидается, что в ближайшее время станут
реальностью такие вооружения БГУ, как гиперзвуковые аэрокосмические ракеты с
дальностью действия 6 тысяч км и возможностью доставки
боеголовок-пенетраторов в течение 35 минут, гиперзвуковые крылатые ракеты со
скоростью полета около 6500 км/ч, ракеты SJX-61 компании Pratt & Whitney
(весной 2007 года прошли испытания двигателя, принятие на вооружение
планируется в 2017-м), модифицированные БРПЛ «Трайдент-II» с неядерными
боеголовками (принятие на вооружение в очередной раз перенесено на
неопределенный срок), а также неядерные боезаряды стратегических бомбардировщиков
и запускаемые с территории США МБР для использования в особо критических
ситуациях.
В 2010-м и
последующем годах, по данным СМИ, будет происходить увеличение бюджетного
финансирования проекта, что дает основания полагать - к 2014-2015 годам в
распоряжение Пентагона могут поступить новые виды вооружений, способные
выполнять боевые задачи БГУ.
Одновременно
с формированием концепции и исследованиями шли поиски оптимального
организационного решения, в рамках Стратегического командования США (СТРАТКОМ)
создавались временные командные структуры. Силы «быстрого глобального удара»
в составе СТРАТКОМ или (как сейчас) в составе ВВС США должны действовать в
тесной координации с другими видами американских ВС в качестве составной
части стратегической триады (Буш-младший характеризовал новые обычные
вооружения как часть потенциала сдерживания).
В августе
2009 года было объявлено о начале функционирования Глобального ударного
командования военно-воздушных сил США (Аir Force Global Strike Command,
AFGSC), в сферу ответственности которого помимо операций БГУ с ?1 декабря 2009 года включено применение 450
межконтинентальных ракет наземного базирования и частей стратегической
авиации. Практическая реализация проекта может состояться в организационной
структуре Глобального ударного командования ВВС, объединившей МБР и
стратегическую авиацию. Возможны другие варианты.
ЧЕМ ЧРЕВАТ
БГУ
Для России
ввод в строй сил «быстрого глобального удара» может иметь весьма конкретные
практические последствия.
Прежде
всего фактор БГУ может означать слом пока еще существующей относительной
стратегической стабильности. Да, ядерное сдерживание и устрашение быстро
устаревают, становятся неприемлемым рудиментом эпохи конфронтации Восток -
Запад. Даже модернизация ядерных арсеналов США и России и доктринальные
подтверждения, что ядерные боезаряды остаются в строю и могут быть применены,
не снимают ожиданий того, что они никогда не будут использованы и в обозримом
будущем государства откажутся от этого вида оружия. На это, очевидно, и рассчитана
линия Обамы: инициировать переговоры и сокращать ядерное оружие, мощно
пропагандировать такие сокращения до тех пор, пока ядерный потенциал
соперников-конкурентов, то есть Китая и России, не понизится настолько, что
последующее быстрое развертывание сил БГУ создаст полное глобальное военное
превосходство США.
О
необходимости подавляющего технологического превосходства над любым
противником не раз заявлял и сам Обама. А 18 февраля 2010 года характерное
высказывание сделал в Национальном университете обороны вице-президент США
Джо Байден: «...разрабатываемые нами обычные боеголовки с глобальным радиусом
действия... позволят нам уменьшить роль ядерного оружия... С такими
современными вооружениями наша мощь останется неоспоримой даже в случае
далекоидущих ядерных сокращений».
Таким
образом, с большой долей определенности можно прогнозировать, что
действительно вооружения американского БГУ в ближайшее время будут
уникальными, а создание эффективных средств защиты от них потребует у других
государств адекватных затрат, усилий и прежде всего - политической воли.
Предназначение
проекта «быстрого глобального удара» будет раскрываться по мере его развития.
Рожденный под брендом защиты от заполучивших оружие массового уничтожения
террористов и злонамеренных и непредсказуемых государств «оси зла», мощный и
не подпадающий ни под какие договорные ограничения потенциал БГУ явно имеет в
виду глобальность не только в плане радиуса действий средств удара, но и
влияния на геополитику и геостратегию. Террористы, экстремисты, нарушители
режимов нераспространения и прочие изгои скорее всего являются временным
прикрытием более отдаленных перспективных целей неядерного глобального удара.
По своим
параметрам силы БГУ будут способны выполнять более масштабные, нежели
уничтожение группы экстремистов в удаленных районах, военные задачи: поражать
любые стратегические - военные и невоенные - объекты государств, выступать
средством устрашения и достижения военно-политических целей в
кризисно-конфликтных ситуациях и т. д. Обо всем этом до поры до времени не
говорится, но данная сторона проекта может начать проявляться уже в ближайшее
время по мере поступления в войска вооружений БГУ.
Для
прогноза путей развития БГУ будет важно проследить за изменениями или
неизменностью его политико-правовых обоснований. Получивший после событий 11
сентября 2001 года не оспоренную никем легитимность де-факто, проект БГУ
основан на бушевской доктрине упреждающе-превентивных ударов. Критичность
угрожающей ситуации и спрессованность времени для принятия жизненно важного
решения как факторы, не позволяющие задействовать уставные процедуры ООН
(резолюция Совета Безопасности), понятны, но международно-правовой момент в
доктринальных положениях БГУ должен был бы все-таки присутствовать, а он,
мягко говоря, отражения не получил.
Короче
говоря, отдавая приказ о нанесении «быстрого глобального удара» по цели
(целям) в другом государстве, президент США фактически выступает в качестве
обвинителя, судьи и судебного исполнителя решения национального американского
суда в отношении ситуации, находящейся в юрисдикции другого государства. В
пору «крестового похода против терроризма» и продвижения концепции
однополярного мира согласие мирового сообщества с такой постановкой как бы
подразумевалось. И хотя внешняя политика Буша-младшего была оценена и в
собственной стране, и за ее пределами как провальная, за время президентства
Обамы заявлений об отходе от доктрины «упреждающе-превентивных ударов» и
концепции БГУ не отмечено, равно как и сомнений со стороны государств,
международных организаций или НПО в законности этих принципов.
Политико-правовое
наследие неоконсерваторов остается нетронутым, возможно, из-за нехватки
смелости политиков в других государствах и непонимания того, что если
«быстрый глобальный удар» будет нанесен неправомерно и обрушится на
несправедливо подозреваемых, взывать к праву, ответственности и т. п. будет
поздно. Последствия ошибочного БГУ окажутся, вероятнее всего, такие, как
сейчас в Афганистане при поражении гражданского населения вместо боевиков, -
письма командования с сожалениями и извинениями.
ТАКОЕ ВОТ
ПРИГЛАШЕНИЕ?
По тем же
причинам остаются незамеченными другие политико-правовые аспекты БГУ.
Прежде
всего пролет высокоточных средств удара над территориями других стран к
намеченной цели. При таком нарушении воздушного пространства неядерного
государства возникают конкретные правовые, политические и военные
последствия, серьезность которых в комментариях не нуждается. Что касается
ядерных держав, в том числе России, то поскольку в отсутствие (и даже при
наличии) оповещения о целях и параметрах запуска невозможно определить
реальный (ядерный или обычный) боезаряд носителя, государство, над
территорией которого летит носитель, будет вынуждено решать вопрос о степени
угрозы и возможных ответных действиях в условиях крайнего дефицита времени. В
коротком временном промежутке и при отсутствии достоверных данных о том,
каким боезарядом оснащена ракета, выбор ответа ядерного государства, особенно
в условиях международного кризиса, может быть достаточно предсказуем.
«Быстрый глобальный удар» может привести к молниеносной военной эскалации.
Заслуживает
серьезного внимания и взаимосвязь БГУ с проблемами демилитаризации космоса.
Представляется
законной постановка вопроса о соответствии некоторых разрабатываемых видов
вооружений БГУ международному гуманитарному праву, хотя эта отрасль
международного права сейчас не в моде. Обычное высокоточное кинетическое
оружие, способное поражать вольфрамовыми наконечниками все живое на больших
площадях без различения комбатантов от некомбатантов, вряд ли может быть
сочтено отвечающим законам и обычаям войны.
И нет
оснований также сомневаться, что при сохранении в нынешнем состоянии сугубо
монополярной, односторонней, перешедшей по преемству из времен Буша-младшего
доктринально-концептуальной основы БГУ развертывание и развитие сил
глобального удара США приведет к гонке неядерных стратегических вооружений и
соответствующих средств защиты. Этот процесс практически уже начался.
По мнению
автора этой статьи, для России в надвигающихся военно-политических проблемах
БГУ самое существенное - это взаимосвязь «глобального удара» с размещаемой по
российскому периметру американской противоракетной обороной. Сочетание двух
потенциалов - ударно-превентивного БГУ и сдерживающего ПРО - способно создать
для нашей страны ситуацию, при которой обеспечение ее безопасности,
суверенитета и независимости может столкнуться с серьезными вызовами.
Конечно, это наихудший сценарий, дело до этого не дойдет, но рассматривать
его необходимо - хотя бы с учетом высказываний представителей американского
военного командования о том, что Россия не противник, но и не союзник, она
соперник. А какая политика в продолжающих действовать установках
неоконсерваторов предназначена соперникам Америки, известно.
Или, может
быть, БГУ в дополнение к ПРО станет веским аргументом в озвученном пока
неофициально предложении к России отбросить сомнения и войти в НАТО?
Предложении, от которого, по мнению приглашающих, будет невозможно
отказаться?
Дмитрий
РЮРИКОВ
ведущий
научный сотрудник Института актуальных международных проблем Дипломатической
академии МИДа РФ, посол РФ
Источник: Военно-промышленный курьер