Цикл очерков.

Часть первая

Авлабар

Именно здесь разворачивались события бессмертного творения Авксентия Цагарели «Ханума» - это район Тбилиси Авлабар. Сегодня вряд ли уже кто опишет его границы. Рядом Шарден – район старого Тбилиси, исчерченный маленькими старенькими улочками с многочисленными кафешками и барами, столики, которые всегда выставлены на улицу, отчего проходы на этих улочках неприлично узки и от чего создается впечатление, что Шарден – это одно большое кафе-бар. Можно сказать, что пока живет Шарден – жива Грузия. Авлабар – район старый, где когда-то жила знать. Мы сидим в маленьком караоке-баре на набережной. Рядом, через дорогу, на берегу Мтквари, стоят «Грибы» или «Опята» - здание Министерства юстиции. Грибами здание прозвано за характерную архитектуру. И, действительно, особенно из самолета, оно выглядит, как гроздья опят. Это новая архитектура, получившая свое развитие при президенте Саакашвили. К ней же можно отнести и мост через Мтквари, также расположенный неподалеку, за характерное сходство с предметом женской гигиены прозванный горожанами «always».

Сейчас август 2011 года, и в моем российском паспорте вклеена виза во всю страницу: последствия войны 2008 года – визовый режим между Россией и Грузией. И вот я за столом, среди трех молодых парней, с которыми мы только что вместе пели в караоке на английском Скорпионс: «Wise man said». Достаточно быстро понимается, что я среди боевых друзей, которые в 2008-м входили в Цхинвал, один из которых побывал в российском плену. О политике ни слова: нет желания ни у меня, ни у них.

Но тему войны не обойти. Я не собираюсь ничего скрывать и гордо им сообщаю, что я – офицер запаса ВМФ. За столом не на долго воцаряется напряжение. Особенно насторожился высокий парень: вероятно, на нем эта война оставила особый отпечаток, природу которого я предпочел не выяснять. Я показываю им красивую молодую девушку, грузинку, на танцполе и поясняю:

- Видите, ее зовут Кэти. Она мне, как дочь, потому ее отец – мне брат. Нет, у нас разные родители, но время, события, совместная служба сделали нас братьями. Нам с ним плевать, что не поделили наши правители. Но Вас я понимаю, я бы тоже, как военный, исполнил бы приказ… Другой вопрос, как бы я его исполнял…

Высокий напряженный парень пытается вставить что-то резкое, но бывший военнопленный его резко перебивает на грузинском. И говорит всем:

- Меня спросили, когда я был в плену, почему я пошел на войну. Странный вопрос, друзья мои пошли, нам приказали, куда я еще должен был пойти? Но, знаешь, что хочу сказать… - он обращается ко мне - Когда я попал в плен, я думал – конец. Они-то убежали – он пальцем указал на своих друзей – а я не успел. Но все было спокойно, в нашей полиции было бы хуже. Если бы кто-то из ваших попал к нам – я бы ему не позавидовал. И честно, я думаю, если меня позовут еще раз на такое – я убегу.

Я отвечаю:

- Благодаря моему брату, Грузия мне стала второй Родиной. Я бы не хотел ее терять. Тем более, я понимаю, что, особенно сегодня, Грузия и грузины – разные вещи. Да и кто такие грузины? Гурийцы, рачинцы, мингрелы, сваны – все настолько разные… Так же мы, во времена СССР были все вместе. И поверьте, Грузия была намного ближе, чем, скажем, Дагестан. Сталин, Берия – погубили столько жизней, но никто в России не считает, что грузины – кровожадный народ. Скорее, наоборот. Вы – народ, горячий, эмоциональный, а значит легко попадающий под чье-то влияние. Грузия почти никогда в истории не имела своего собственного пути, как государство: то Тбилисский эмират, то Картлийское – Кахетинское – Имеретинское царство, постоянно надо было с кем-то о чем-то договариваться, исполнять чью-то волю. Грузия вошла в состав Российской Империи, а России ради этого пришлось присоединить Северный Кавказ, со всеми его вечными, длящимися до сих пор проблемами. Но даже это не важно – важны ведь люди.

Мы пьем за дружбу народов, чача в голове начинает напоминать о себе. Пришло время расходиться. Высокий настороженный парень протягивает мне руку.  Подаю руку в ответ:

- То, что в плен не сдался – молодец, а что товарища оставил…

Он улыбается:

- Там было не разобрать, никто никого не видел. Знал бы – не оставил бы. Потом уже стало понятно, что он в плену.

- Тогда сделай так, чтобы наши дети, если бы встречались, то только здесь: на Шардене, Авлабаре… Военные в меньшей степени виноваты в войне – виноваты гражданские, которые ее допустили. Теперь мы с тобой гражданские…

- Согласен, - отвечает он.

Мы расходимся.

Тбилисцы узнавая, что я из России, не скрывают своего восторга, жмут мне руку. Каждый считает важным мне сказать:

- Скажите там в России, что мы ждем вас, приезжайте… То, что творится там – они указывают пальцем на президентский дворец, возвышающийся на другом берегу Мтквари – нас не касается.

Войны делают гражданские. Военные лишь выполняют свой долг, который они задолжали в мирное время, получая довольствие за то, чтобы в нужный момент его отработать. В 2008-м году произошла не война – трагедия, спланированная из чуждого и русским, и грузинам источника – из-за океана. На Грузии американцы отрабатывают ранее успешно испытанную во Вьетнаме модель, создавая и финансируя гимназии и колледжи. Но, деньги далеко не все! Сын моих друзей в строгой форме попросил американского учителя убрать ноги со стола, на что учитель ответил, что в США, свободной стране – это нормально. 

- А у нас, в присутствии женщин, это – недопустимо, - ответил ученик и столкнул его ноги под аплодисменты присутствующих.

Война 2008-го оставила много вопросов. Особенно задаешься ими, когда видишь близ Гори огромный поселок из одинаковых коттеджей с красными крышами. Большинство беженцев убежали до начала войны. Подобно тому, как в 1991-м году абхазцы втайне от соседей-грузин складировали в подвалах оружие, так накануне вторжения в 2008-м грузины, ничего не говоря соседям, покидали свои жилища в Южной Осетии. 36-я китайская стратагема на Кавказе – это просто образ жизни: «Держать меч за спиной улыбки». Чтобы здесь вмешиваться в любой конфликт – надо подумать семь раз. Так, абхазцы, за которых русские вступились в 1993-м, затем стреляли в русских в 1996-м в Чечне. Таких примеров можно привести много. Впервые, наверное, в 2008-м мы поступили мудро: зайдя в Гори, нам оставалось пройти километров 30 по равнине до Тбилиси, но мы двинулись через перевал в Поти, тем самым сохранив мир. Что особенно, странно, то к русским (я не говорю про Россию, как государство), в Грузии сегодня отношение намного лучше и теплее, чем в Абхазии, несмотря на грязные выступления и провокации отдельных личностей. Я уверен, что если русских и надо будет спасать в Грузии от чего-то, то чрезмерного потребления хорошего вина и чачи.

Спустя восемь лет, после описанной выше встречи, у меня родился сын, Макар. Я его крестил в грузинской православной церкви, в одном из самых почитаемых грузинских монастырей – Светицховелли.  Мой брат – Коба, чтобы стать крестным, три дня соблюдал пост, молился с стенах монастыря и исповедовался – для него это была Честь! Спустя год, после крещения, я с сыном снова приехал в Светицховелли. Сын, бегая по храму, все время возвращался и вставал на одну и ту же могильную плиту с надписями на грузинском. Позже выясниось, что эта плита с могилы княгини Багратиони, умершей в эмиграции в Париже и перезахороненной сюда в 1992-м году, являвшейся также родственницей монаршему дому Романовых. И бабушки еще одного моего друга грузинского происхождения, скромно живущего в Москве. Может, случайность – может, больше, чем случайность… Души детей, особенно совсем маленьких, не успевшие обремениться земными грехами, ближе к Богу – возможно, через них Он что-то пытается сказать и нам.

Сын вырастет. Что такое СССР и Великая общность «Советский народ» он будет знать только из книг и рассказов. Но тот факт, что он крещен в Грузии, надеюсь, заставит его задумываться «почему»… 

Светицховелли особенно красиво выглядит из Джвари, старого храма, стоящего на горе напротив. Именно здесь великий русский поэт Лермонтов писал «Мцыри»: «Там, сливаясь, шумят, обнявшись будто две сестры, струи Арагви и Куры…». Ничего не поменялось, именно здесь стоит Светицховелли – православный храм! Если кто-то забыл о том, кто мы и что нас объединяет – перечитайте. Политический спор, не находящий своего решения, должен решаться в частном порядке каждым. А предание забвению всего того, что между нами было – это и есть предательство.

В моем личном баре всегда есть чача. Есть там еще сербская медовача, кубинский ром и коньяк Кыргызстан. Но обо всем этом – позже…

Радостев Игорь

Публицист, персональный автор спецпроекта «ЭКСПЕРТ» издательского дома «Момент Истины».