Методики проведения опросов и допросов, а также иных способов получения информации не то, чтобы постоянно совершенствуются. Трудно совершенствовать то, что не связано с применением техники — люди развиваются медленно. Но, они шлифуются, обобщается опыт. Новые оперуполномоченные и следователи, обучаясь в специализированных «бурсах», каждый по своей подведомственности, изучают опыт предыдущих поколений, затем, они оттачивают свое мастерство практически ежедневно, контролируемые и направляемые своими начальниками и наставниками. Главным образом, теоретический опыт дает наука, которую можно окрестить криминальной историей — криминология. Затем, теория подкрепляется практикой собственных достижений и ошибок, а также строгим взглядом и улыбкой наставника. К многочисленным ведомствам, примечающим такой способ получения информации, как допрос, не так в общем-то давно присоединилась и налоговая служба. И если вопросы поведения на допросах в рамках уголовно-процессуального законодательства — это больше вопрос адвокатский, высоко этический, все-таки связанный в конечном счете с совершением правосудия за совершенное преступление, то вопрос взаимодействия с налоговым органом все больше уходит из плоскости практической экономики государства, связанной со сбором налогов, и переходит в плоскость назидательную, то есть — почти политическую. Вполне уместно было бы выделить отделы выездных проверок в отдельную службу и назвать ее — «Федеральная служба назидательных мероприятий». Это, конечно, шутка, но, как говорится, в каждой шутке…

В целом, если не касаться уголовного процесса, то вопросы изучения модели поведения во время проведения, например, налоговых проверок, чисто с психологической точки зрения, становятся весьма актуальными. Вернемся к этому чуть позже. Сначала, в целом надо обозреть вопросы предотвращения правонарушений, в результате которого возврат к вопросам налоговых проверок даст очевидный ответ на вопрос насколько это вопрос политический, а насколько он экономический, и есть ли в нем хоть что-то правовое. И, как следствие, это даст нам возможность определится с методиками, обозрев исторический опыт революционеров.

Итак, в России, как и во всем мире, практически, не имея под собой никакой правовой основы, сформировалось достаточно успешная система предотвращения экономических правонарушений, известная широкой публике, как финансовый мониторинг. Де-факто, это уже глобальная система, работающая в единой связке. Причем произошло это практически стихийно. В разных странах это называется по-разному: compliance (согласие или соответствие), KYC — Know Your Client (знай своего клиента) и т. д. Причем в глобальном смысле, система финансового мониторинга почти негосударственная. Есть, конечно, во многих странах и правоохранительные ведомства, которые ведут активный бой с финансовыми махинациями, отмыванием денежным средств, полученных незаконным путем, и финансированием терроризма. В России, например, над банковской сферой с разной степенью интенсивности и ответственности нависают незримые мечи Службы по борьбе с терроризмом (БТ) и Управления «К» ФСБ России, Управления «Ф» ДСБ МВД РФ, Федеральной службы по финансовому мониторингу и Следственного комитета. В России даже есть Закон, всем известный, как 115-й «О противодействии…» и т. д., в котором весьма мало конкретики, но который успешно применяют по абсолютно любым случаям при наличии сомнений в текущих финансовых операциях. Есть еще много циркулярок и приказов, исходящих не от государства, а от регулятора финансового рынка — Центрального банка России, который, как известно, с правовой точки зрения до сих пор находится, как двигатель гирокомпаса в вакуумной сфере: и государство, и не государство — не за что не отвечает, никому не подчиняется, но, вроде бы власть. А по сути — единственная власть, которая оказалась способной навести порядок в финансовой сфере.

Очень долгое время государственная машина в области предотвращения, раскрытия и расследования правонарушений и преступлений в экономической сфере была в роли догоняющего. Мысль по организации механизма махинаций была впереди. Карательная машина настигала тех, кто-либо совсем потерял бдительность, используя одни и те же схемы по конвейерному принципу, либо подражателей, не владеющих всеми аспектами воспроизводимой аферы. Сегодня государство в этой гонке вырвалось вперед. Но, став неоспоримым лидером, сегодня уже государство теряет свою бдительность, не особо заморачиваясь при принятии решений. Рано или поздно такая политика, точнее такая расслабуха, сыграет с государством плохую шутку. Самый очевидный уже сегодня эффект от такого безнаказанного состояния фискальной машины — это разграничение общества на два противоборствующих лагеря. Это весьма деструктивная ситуация для многих сфер развития государства, которая, в первую очередь, говорит о несогласованности деятельности фискальных и политических органов власти, а также — полной несогласованности региональных и федеральных ведомств на местах. Несомненно, что такое положение вечно не продлится: и если власть об этом не спохватится, то тогда эту ситуацию похоронят снизу, в чем будет мало хорошего. Но те процессы, которые протекают внутри общества в течение месяца, внутри государственных структур, могут занимать годы. Наша задача — пережить эти «годы» без потерь.

Чтобы избежать потерь, не надо изобретать велосипеды. Нет, конечно, можно пойти и этим путем, но только в том случае, если вы игрок и всегда ставите на зеро. Да, в этом случае, вы можете сорвать банк, но вероятность такого развития событий — не более 2%. Это, как прыжок с качелей: в большинстве случаев вы к нему не готовы ни морально, ни физически — на авось. В 1900 году в городе Женева малоизвестный русский революционер Владимир Бахарев написал очень интересную, совсем небольшую брошюру: «Как держать себя на допросах». Невероятно, но брошюра не потеряла своей актуальности спустя более, чем 100 лет. Бахарев написанием этой книги преследовал очень интересную цель: выработать единую методику для революционеров поведения на допросах. Главный вывод, который делает автор — все, что знают дознаватели и следователи, на более, чем 2/3 информации, они узнают из ваших же показаний. Казалось бы, все просто: надо просто давать нужные показания. Так, да не так! Это подход дилетантский. Во-первых, вчерашние революционеры затем пришли к власти, и они учли ошибки своих вчерашних преследователей. Во-вторых, юриспруденция не стоит на месте, и она знает такой термин, как конклюдентные действия, которые могут сводить на нет даже доводы о фальсификации. Правда, справедливости ради, следует сказать, что с развалом СССР постепенно стали отмирать два жизненно важных института для правоохранительных органов — наставничество и позиционирование. Наставничество стали душить целенаправленно, полагая (иногда не без оснований), что главная армия наставников — ветераны стали вливаться в нежелательные структуры. Ну, а позиционирование — это в принципе результат недоработки, статусности государственного служащего: по сути, это полу статус — не туда, ни сюда. Именно наличие такого полу статуса, создает единый подход, как к государственным органам и учреждениям, так и к частному бизнесу, что в корне не верно. Ну и как ответная реакция, я думаю, что со мной согласятся почти все предприниматели — это существование бизнеса в России, опирающегося, главным образом, на принципы конспирации, легендирования и прочих аспектов подпольной или разведывательной деятельности. То есть, Русский бизнес — это Красная Капелла, действующая в тылу «врага». Но правоохранителей учат чему-то, пускай плохо и лицемерно, но учат. Лицемерно — потому, что правду им не говорят во время учебы, они ее узнают уже на службе, и то — не сразу, и далеко не все ее понимают. А многие, понимая, продолжают играть в эту незамысловатую игру в условных шпионов и контрразведчиков, где бизнес, конечно, шпионы.

А как должно быть? Спросите вы. Ну точно, не так. Мы все должны существовать друг для друга, а не вопреки. Государственные служащий — ключевым словом должно быть не «государственный», а «служащий». И, подобно военнослужащему или правоохранительному служащему, государственный служащий должен приводиться к присяге. Тогда все его прегрешения и правонарушения будут попадать немного в другую область уголовного и уголовно-процессуального права. Возможно, и подследственность окажется другой. По крайней мере, руки классической полиции высвободятся — тогда бизнес и полиция вместе с налоговой службой окажутся лицом к лицу: многое станет понятней и тем, и другим. Но все это пока из области фантастики, поэтому простому русскому предпринимателю приходится постигать азы конспирации.

Итак, как сказал революционер Бахарев, наши фискалы почти все знают о нас от нас же самих. Это правило осталось незыблемым и прошло сквозь века, по крайней мере, сквозь век. С той лишь разницей, что мы сейчас о себе рассказываем не только на допросах, но и в социальных сетях, мессенджерах, оставляем после себя не только отпечатки пальцев, но и виртуальные следы в кэш-памяти. Для того, чтобы ваш допрос с той информацией, которую вы в нем выдаете, являлся эффективным для вас, он должен соответствовать не только вашим пожеланиям, но и вашей легенде, которая должна поддерживаться всеми доступными, в том числе виртуальными, ресурсами. Другими словами, ваши слова должны быть подкреплены конклюдентными действиями, совершенными в прошлом и подтверждающими ваши слова. Без этой составляющей все, что вы говорите — это «Сказки венского леса» (прекрасный вальс Штрауса).

Следует заметить, что ровно, как вы даете вашим «контрразведчикам» сами необходимую им информацию, так и они дают вам необходимые инструменты для создания правильной легенды. К таким инструментам можно отнести федеральные информационные ресурсы, судебную систему, отдельные функциональные особенности налоговой службы и многое другое. Другими словами, для полноценной игры мы имеем все, что нужно: и поле с четкой разметкой, и газон гладко подстриженный — правил только нет.

Я не ставил своей целью в настоящей статье выдать какие-то уникальные правила. Это просто посыл и тем, и другим. Тем более, что создание правильных легенд со всеми необходимыми атрибутами — это то, чем я зарабатываю на хлеб. Многие не понимают, что я делаю, прося меня оказать какую-то конкретную услугу. Это не по адресу! Тем более не по адресу, если у вас уже какая-то история, которую должны условно забыть.

На самом деле, в мировой практике есть такие понятия как GR (government relation) и PR (public relation) — связи с государственными органами и связи с общественностью. И то другое способствует созданию имиджа предпринимателя либо у государства, либо у общественности. В принципе, и то, и другое строятся на принципах либо выдуманного положительного образа (считай — легенды), либо реального положительно образа. Те, кто этими факторами пренебрегают, в последнее время выходят в тираж и искренне этому удивляются. Проснитесь, господа. Мир не стоит на месте. Вы отстали. Дай Бог — не безнадежно.

Радостев Игорь

Публицист, персональный автор спецпроекта «ЭКСПЕРТ» издательского дома «Момент Истины».