Вопросы агитации и пропаганды всегда были и остаются главными вопросами в политической жизни партий и движений, стремящихся привлечь на свою сторону, как можно больше сторонников. Но привлечь сторонников — это еще не решение задачи. Решение — это предсказуемое для бенефициара поведение электората, его уверенность в своих сторонниках, то есть доведение их до уровня фанатов. Зачем нужны фанаты? Вряд ли речь идет о возможном перевороте, потому что сама теория переворота и исторический опыт таковых говорит о необходимости глубокого вовлечения в политическую полемику армии и других силовых структур. С учетом того, что армии России с каждым днем становится все более профессиональной, молодежь даже с учетом сокращения срока службы и создания условий чуть ли не как в пионерском лагере, все равно служить не хочет, то о каком-то вовлечении силовых структур в протестное движение и речи быть не может.

Далеко ходить не надо, вспомним 1991-й год, август, те самые события, с которыми сравнивают происходящее сегодня. Я, в составе само организованного и самопровозглашенного батальона с таинственным названием «200» (название было дано по списочному количеству его бойцов) стоял на ступенях у главного входа Белого Дома Правительства России под прикрытием перешедших на нашу сторону танков тогда еще Советской армии в ожидании штурма, который должна была осуществить группа «А» — подразделение «Альфа» КГБ CCCР и которая идти на штурм отказалась. Собственно, занятие части армии и силовых ведомств позиции протестующих стало основополагающим залогом успеха Бориса Ельцина в борьбе за власть. Подтверждение истинности этой теории не заставило себя долго ждать в 1993-м году, когда мятеж вице-президента Руцкого был жестко подавлен, а все тот же самый Белый Дом расстрелян танками все той же самой армии, более того, той же самой дивизии. И никто против России в мире санкций не вводил. Наоборот, все просто ринулись помогать становлению молодой российской экономики, заодно, по пути, контролируя и поощряя развал ее военно-промышленного комплекса.

Я верю, что сегодня армия и правоохранительные органы, находясь в прямом подчинении Президента России, вместе с ним являются гарантом нашей Конституции, какой бы она ни была, и, вместе с тем, являются достаточно профессиональными образованиями, даже с учетом набора по призыву. Хотя следует сказать, что даже не смотря на создание тепличных условий, армия способна перевоспитывать людей в достаточно короткие сроки. На своем примере могу сказать, что то, что я не мог вдолбить своему сыну в голову в течение долгого времени, в армии в него впихнули в течение месяца курса молодого бойца. И причем, на всю оставшуюся жизнь. Наверное, это потому, что в армии люди, долго время воспитывающиеся во дворах и социальных сетях, вдруг, с удивлением для себя узнают, что есть другая Россия, есть другие судьбы, которые могут стоять с тобой в одном строю и делить последнее, предать которых — это предать себя. К сожалению, не все это понимают, но, к счастью — большинство.

Но вернемся к пропаганде. Ибо пропаганда и информационное противодействие — есть основная, чуть ли не самая главная, составляющая борьбы за умы и души людей. Но, прежде, чем перейти непосредственно к пропаганде, надо все-таки сказать пару слов о людях, потому как люди — это ее объект. Качество объекта приложения имеет существенное значение. Всегда, во все времена, государство отстает в информационном противостоянии. Реакционные силы, какой бы они ни были направленности, всегда идут на шаг впереди. Создается устойчивое впечатление, что государство спит. До сих пор такое впечатление имеют историки в отношении Николая Второго, Рейхспрезидента Гиндербурга, Никиты Хрущева, Михаила Горбачева и прочих. Во всех вышеперечисленных случаях имели место налицо пассивность государства в вопросах информационного противостояния, сделавшее возможным смену власти, и, как следствие смену курса страны. Впервые мир познал силу пропаганды в полной его мере в Первой мировой войне, в которой, по сути, не было победителей и побежденных — в ней были проигравшие и выигравшие. Вооруженные силы большинства стран-участниц были повержены не на полях сражений, а ветром внутренних революционных движений, режиссируемых извне, что привело к тому, что армии сами покинули свои позиции. Так произошло с Россией, Германией, частью Австро-Венгрии. Там, где электорат имел более качественное наполнение, то есть обладал какими-то познаниями и внутренней культурой, разложения (можно сказать — «гниения») удалось избежать. Так, раковая опухоль практически не задела Великобританию и США. А на руинах сгнившей Австро-Венгрии, как из пепла, возродилась Румынское королевство. Выбор союзников в будущем — это уже был вопрос выживания в непростой политической обстановки Европы. Но и на сегодняшний день в этом ключе мало что изменилось — так Болгария в угоду европейского вектора политики была вынуждена принять непопулярное в своей стране и невыгодное для себя с экономической точки зрения решение в отношении «Южного потока». Так и Румыния во Второй Мировой войне: сначала оккупировала Одессу, а затем уже била войска Третьего рейха. Очень интересно почитать хроники румынских ассов Второй Мировой, которые описывают равнозначно бои с советскими летчиками, а затем — с немецкими. Советское общество во Второй Мировой войне, пройдя вехи большевистского ликбеза и сталинской индустриализации, было сплоченным, и его невозможно было разложить на составляющие, даже посредством таких инструментов, как колоборонистические воинские формирования, количественный состав которых был внушителен. Да и в отличие от остальных вышеописанных персонажей, Сталин не спал. Но не только бдительность Сталина сыграла ведущую роль в сплоченности народов. Нередко, лица, отбывающие наказание по политическим статьям, просились на фронт, чтобы внести свою лепту в Победу, а значит, стать ее составляющей, составляющей того народа, который совершил чудо на полях сражений и в рабочем тылу. Отсутствие у общества элементарного представления об истории своей страны, понимая ее места на миром геополитическом пространстве, а значит и своего места в творимой истории, делает социум беззащитным орудием в руках абсолютно любых пропагандистов, им можно манипулировать как угодно. Российское общество сегодня, особенно молодежь — абсолютно чистый лист. Мы разрушили советскую идеологию, но не создали новой — образовался вакуум, в который засасывает все подряд. Причем, сама молодежь особо этого не скрывает. Опросы респондентов во время стрима канала «Момент истины» на несанкционированном митинге в защиту Навального 31 января показали, что все сходятся на одном: надо что-то менять, но что и как — никакой программы, никакой цели. Пропагандисты ФБК, кстати, на этом тоже сильно не заморачиваются: политическая программа Любови Соболь — это перефразированная программа Справедливой России. А последнее выступление Ивана Жданова, в прошлом члена совета директоров обанкротившегося Дальневосточного морского пароходства (вот где стоит-то поковыряться), в целом уже пестрит уверенностью, что он обращается не к электорату, а к фанатам: нет ни объяснений и целей происходящего — просто унизим их и «заставим собрать чемоданы», «все разговоры о политике должны начинаться с Навального». Отсутствие целей, явное отсутствие перспективы привлечения на свою сторону силовых ведомств, полемика лидера этого движения, не достойная лидера, как такового, использующего эпитеты: «жаба», «гульфик» и т. д. — это явное не стремление к перевороту, как таковому, но — к смуте. Смута в определенных условиях нужна больше, чем переворот, особенно в тех случаях, когда переворот маловероятен — хотя бы смута. Запомним это и вернемся к вопросу смуты, когда будем делать выводы.

Сама пропаганда. Как и любом другом деле важно три составляющие: как, когда и с кем. Оппозиции и реакции ответить на эти три вопроса всегда проще. Во-первых, «с кем» — вопроса вообще не стоит — с тем, кто платит или дает возможность заработать (100 млн просмотров на YouTube — это серьезный заработок). Вопрос «когда» в данном случае заменяется автоматически вопросом «где», потому что в зависимости от того, когда это происходит в историческом моменте определяется вопрос где это делать. Так, в преддверие октябрьского переворота, пропаганда осуществлялась непосредственно на рабочих местах скопления объекта пропаганды, то есть на заводах. После осуществления всеобщей мобилизации, данный вектор немного сместился в окопы и на корабли действующей армии и флота. Российская империя ничего этому противопоставить не смогла: единственная альтернатива, которая имелась в руках власти — это русская православная церковь. Именно поэтому по ней был нанесен самый первый идеологический удар, посредством диалектики и материальной теории Маркса. Малограмотное российское общество впитало это, как губка — результат известен. Отчетливо понимая слабые места общества, Советская власть очень быстро латала дыры, чтобы самой не наступить на те же грабли, как это сделал Германия, которая сначала идеологически растлила Россию, но не выдержала тех же методов в отношении себя самой со стороны Великобритании. Позже, в самой же Германии, пропаганда сменила свою дислокацию, переместившись в пивнушки. И это тоже дало результат, за который сполна заплатила вся Европа и не только, жизнями своих граждан, включая саму Германию.

Советский Союз никогда недооценивал силу пропаганды, имея в арсенале специальных служб специальные подразделения, специализирующиеся на ней. Провозглашенная Горбачевым перестройка сопровождалась «гласностью». Все жившие в это время помнят это странное слово — «гласность». Сложно сказать, что имелось в виду — еще не свобода слова, но уже не тотальный запрет. На воровской фени это звучало бы: «непроизнесенного не делать». Политика гласности породила множество талантов на радио и телевидении, раскрыла скрытое прекрасное, но и не очень. Все это выливалось на наши голубые экраны без разбора, не имея запретов и ограничений. Полуобнаженные женщины смотрели на москвичей чуть ли не с каждого второго рекламного плаката. Не сразу, но понимая пагубность вседозволенности, законодатель стал вводить ограничения, описывать которые нет смысла. Но за это достаточно продолжительное время наши телевизоры превратились в настоящие зомбоящики. Самое интересное, что мы сами это поняли и говорили об этом открыто. Смотреть телевизор стало не модно. По оценкам маркетологов эффективность телевизионной рекламы резко упала, уступив свое первенство рекламе наружной. Сегодня, любой специалист по рекламе вам скажет, что самая эффективная реклама — это социальные сети. Отсюда на вопрос «когда» выплывает вопрос «где» — в социальных сетях.

Государство, как ни странно, за этим определенно не успевает, а сегодня — не успевает особенно. До сих пор единственным и классическим пособием по пиар-технологиям является книга Роберта Пенн Уорена «Вся королевская рать», науку пиар, а особенно пиар в социальных сетях надо чувствовать. А кадры, прошедшие чрез горнила карьерной лестницы к тому моменту, когда достигли руководящих позиций, уже далеки от той аудитории, которая «правит» интернетом. Вопрос профессионализма в целом вопрос для России сегодня больной — профессионалов просто нет, на местах сидят те, кто до этого места «заслуженно» дополз, заплатив в прямом и переносном смысле за свое спокойное на нем пребывание. Все это вкупе, еще больше разряжает вакуум аидеологического общества. В результате, вектор зомбирования абсолютно четко переместился в мировую паутину. Сегодня уверенно можно говорить о появлении зомбонета, проникающего в умы неподготовленного индивидуума через зомбокомпы и зомбофоны, главную роль в котором играют блогеры.

К понятию «блогер» пока юридически нельзя пришить ни понятие экстремиста, ни террориста, да и все слишком условно. Первенство в этом вопросе однозначно утрачено, а противодействовать всегда сложнее, а иногда просто невозможно — для это нужны не просто таланты, а самородки, которые еще не поражены вирусом зомбирования, коих ничтожно мало. Появление общественных патриотических движений, не зависимых от государства, выглядит, как слабый мышиный писк на общем информационном пространстве, ибо, как обычно, патриоты никому не нужны, они карабкаются сами, как могут, в большинстве случаев чисто на собственном энтузиазме под громкое улюлюканье хорошо оплачиваемого движения зомби.

Так зачем нужна смута? Именно смута. Невозможно представить Навального в роли президента (господин Жданов, я выполняю ваш наказ) — у нас такой уже был, который грозился кузькиной матерью и стучал ботинком о стол в ООН. Только представьте Президента России, называющего, например нынешнего Президента США, дохлым старикашкой, а своих подчиненных — жалкими увальнями. Соболь, наверное, станет тогда Министром иностранных дел и будет бегать в Вашингтоне вокруг Белого Дома со смартфоном, комментируя беспредел Секретной службы, туда ее не пускающей. И вообще, вся политика России плавно переместится в Твиттер, мы станем жителями первого виртуального государства. Хотя, наверное, именно этого от нас и хотят — чтобы Россия стала виртуальной. Хрен вам! Я не стремлюсь в президенты и такую полемику позволить себе могу.

Интересен момент происходящего, который требует особого анализа. У этого момента есть два аспекта: внешнеполитический и внутриполитический. Внешнеполитический момент состоит в том, что все это происходит в тот момент, когда Россия обогнала США, впервые за многие годы, по качеству вооружений, их технологичности. Следует отметить, что все это, тем не менее, наработки советского прошлого, замороженные в период прошлой идеологической диверсии по времена правления Ельцина. Второй аспект — это перспектива нового передела сфер влияния с учетом предстоящего транзита власти. На фоне появления новой волны теократических олигархов в лице однокашников и одноклассников, остается незаметной одна значимая фигура — наш, российский «Толейран». Речь о Валентине Борисовиче Юмашеве, советнике Президентов России Бориса Ельцина, Дмитрия Медведева и Владимира Путина, женатым на дочери Первого Президента России, которая также являлась официально советником своего отца. Допускаю, что некоторые обязательства действующего Президента могут кануть в лету в случае неконтролируемой передачи власти, для чего создается иллюзия игры в демократию. Это самый страшный сценарий, но у него есть политические и очень схожие исторические примеры. Дело в том, что многие государства, осознавая свое бессилие в информационном противостоянии к оппозиции или другим скрытым угрозам, зачастую пытались эти угрозы контролировать, генерируя своих контролируемых лидеров. Так было с Гапоном, которого «создала» охранка, и который вышел из-под контроля, что, в свою очередь, вылилось в беспрецедентное кровопролитие, вошедшее в историю, как «Кровавое воскресенье». К этой же категории можно отнести Усаму Бен-Ладана и лидера движения Талибан (организации, запрещенной в России) Мулу Омара. Навальный очень вписывается в эту схему. Его подъем, пристальное внимание спецслужб, получение эксклюзивного материала для «независимых» расследований в отношении лиц, к которым действительно принимались меры правоохранительного реагирования. И заметим, в большинстве случаев, это касалось лиц Путинского пула, а затем — и самого Путина. Но ни слова ни о Дерипаске, ни о том, как живет и чем дышит семья первого Президента, ни о президентском «Толлейране». Это все предположения, но Навального действительно долгое время никто не трогал — практически, он был неприкасаемый.

При всех деструктивных аспектах личности Навального, вместе с тем, мы видим замешательство власти, неспособности противопоставить что-то действенное и эффективное — явное отсутствие методов и форм, как бы сказал мой преподаватель научного коммунизма. Общественные движения, которые могут быть противопоставлены, не аффилированные с властью, находятся в зародыше и страдают болезнью бюрократии. Наиболее ярко выглядит движение Прилепина «За правду», с яркой и четкой программой, но даже формирование актива явно хромает. «Кадры решают все» — а для работы с кадрами нужны хорошие кадровики. Во все времена лучшие специалисты в этой области трудились в органах военной контрразведки.

В непростой сложившейся обстановке Навальный может стать жертвой эффекта «Джека Руби», и это может стать закономерным финалом «большой игры». Помните, кто убил Джона Кеннеди по официальной версии? Правильно — Ли Харви Освальд! А кто убил Освальда? Это был Джек Руби. Но главное не кто, а как: выстрел из толпы без намерения скрыться истинного случайного патриота Америки!

Можно легко проверить, где ложь, а где правда. Я бы предложил Навальному, если бы он был на свободе проехаться со мной в Парагвай. Дело в том, что в Парагвае, если зарегистрироваться как донор своих органов посмертно в пользу парагвайской медицины, то можно абсолютно официально получить разрешение на дуэль.

А дальше — со щитом или на щите, он или я, или, говоря словами Жданова: «Навальный» или Россия…

Радостев Игорь

Публицист, персональный автор спецпроекта «ЭКСПЕРТ» издательского дома «Момент Истины».