Любое вооружение, кроме способности поражать цели, имеет также, систему защиты от поражения. Эта система, подобно системам безопасности автомобилей состоит из активной части и пассивной.

Подушка безопасности, ремни безопасности – это все пассивная защита, то есть защита, которая срабатывает тогда, когда автомобиль уже попал в аварию. Активная же защита служит тому, чтобы не дать попасть автомобилю в аварию: к ней относится курсовая устойчивость, антипробуксовочная система, антиблокировочная система тормозов и т.д.  Долгое время вооружения развивались по пути наращивания пассивной защиты. Главным образом, совершенствование пассивной защиты вооружений заключалось в усилении брони, например у танков или кораблей. Активная же защита ограничивалась способностью эффективно маневрировать. Но эпоха соревнования снаряда и брони прошла. Сегодня большинство вооружений имеют достаточно эффективную активную защиту. Танк сегодня – это сложный комплекс, защита которого строится не на эффективности его брони, а на способности противостоять попаданию в него в принципе. Тоже можно сказать и о кораблях. Некоторые вооружения в принципе на сегодняшний момент лишены возможности иметь пассивную защиту, например, это подводные лодки или стратегические ракетные силы не шахтного базирования. Напомню, что на заре правления Великого Первого и Единственного Президента СССР, ныне не живущего в России, ракетное ядерное оружие шахтного базирования было уничтожено. Базирование же мобильных комплексов в европейской части требует серьезной активной защиты, которая состоит из целых войсковых соединений прикрытия, начиная от противодиверсионных подразделений, заканчивая средствами ПВО для защиты от воздушного нападения.

Но, и при любых обстоятельствах, если рассматривать армию какой-либо страны, как единый механизм, призванный защищать страну, то пассивной защитой являются войска гражданской обороны, а все остальное должно работать ради одной цели – не дать возможности нанести удар. И все стороны потенциального противостояния на сегодняшний день работают над тем, чтобы совершенствовать силы активной защиты от поражения, повышая качество сил специальных операций и противоракетной обороны.

Представим потенциально, что активная защита работает, пусть не отлично, но хорошо. В этом случае тактика войны возвращается к своим истокам: все будет решать царица полей – пехота.

После такого предисловия стоит немного вспомнить об опыте недавних войн. Главным образом, это надо для того, чтобы понять, что даже обычная война сегодня – совсем не та, о которой мы читали в романах Астафьева или Быкова. И уже после этого можно будет легко ответить на насущный вопрос сегодняшнего дня: чем может или не может закончиться возможное противостояние США и Ирана.

Начать, пожалуй, стоит с войны во Вьетнаме. Дело в том, что именно эта война, развив в американском обществе «вьетнамский синдром», заставила провести коренную реформу вооруженных сил и, в принципе, пересмотреть тактику войны, в частности тактику войны на чужой территории в условиях вторжения.

США столкнулось с тем, что армия, набранная по призыву, без наличия идеологической основы в голове каждого солдата, способна к активному разложению. И чем дольше длится военный конфликт, тем глубже и злокачественнее опухоль на теле всего общества. Кроме того, американская армия столкнулась с совершено новым способом противостояния защищавшихся. Хотя, если бы американские военные изучали историю, то учли бы опыт Наполеона, который охал и негодовал, называя партизанское движение нечестной войной. И стоило бы задуматься Советским военным и учесть опыт американских войск во Вьетнаме, но нет – в Афганистане нам пришлось наступить на те же грабли, и приобрести свой опыт противостояния партизанским формированиям. Хотя результаты, к которым пришли советские войска, существенно отличались от американских, особенно в части работы разведки: во Вьетнаме не было случаев договорных проходов или согласованного затишья. 
«Буря в пустыне» показала нам совершенно новую тактическую доктрину при полномасштабном применении войск. Много было разговоров и бряцания оружием на улицах Багдада, уверенные крикливые речи Жириновского – и лишь ветераны, когда-то работавшие военными советниками и ветераны спецслужб между собой говорили: «Арабы воевать не умеют». И хотя Ирак – это не только арабы, но и курды-езиды, и ассирийцы – суть от этого не сильно меняется. Однако, дело не столько в неспособности вооруженных сил Ирака противостоять хорошо вооруженной современной армии, а в принципе в иной тактике войны, применимой американцами.

Вопреки ожиданию последовательного взятия городов, силы коалиции применили пространственную тактику, не заморачиваясь на осадах населенных пунктов. Это позволило войскам вторжения достаточно быстро дойти до Багдада, который был взят, когда Басра, расположенная на берегу Персидского залива, еще находилась в блокаде британского контингента. Кроме того, была применена тактика так называемого «воздушного наступления», то есть массированного применения авиации перед тем, как вдвинуть наземные силы. Итог известен. В этот раз, и нашими военными выводы были сделаны, которые были воплощены в жизнь, к сожалению, только во Вторую чеченскую войну и в Сирии.

Кроме всего прочего, американцы, устроив полигон с живыми мишенями на территории Сербии,  освоили тактику создания «пятых колонн» и защит угнетенных национальностей или иных лиц, чьи права, по их мнению, нарушаются. Итог также известен.

Другими словами, мы примерно знаем, что ожидать от США с военной точки зрения. Однако, начать с воздушного наступления в данном конкретном случае вряд ли получится. Если в случае с Ираком американцы шли искать химическое оружие, точных данных о наличии которого даже в пробирке Пауэлла не было, то в случае с Ираном – вероятность наличия у последнего ядерного оружия достаточно велика. Но, тем не менее, в любом случае – это может быть комбинированное взаимодействие сил специальных операций и авиации.

А вот что ждать от Ирана, как Иран может проявить себя с военной точки зрения – большой вопрос! Анализ ирано-иракского конфликта в этом смысле ничего не даст: во-первых это было давно, во-вторых Ирак кинулся в эту войну с шапкозакидательскими настроениями, в-третьих, мощь вооруженных сил Ирана сразу после исламской революции во многом опиралась на ополчение, ну и в-четвертых, какие вообще можно сделать выводы на основании позиционной войны и войны на истощение.

Естественно, что качество ведения войны и вооружений, с которыми может сегодня столкнуться Иран, существенно отличается от войск Саддама Хусейна, и опыта противостояния таким силам у Ирана попросту нет. 

Но Иран – это почти 90 миллионов населения, большая часть которых поддерживает несветский характер государства. Но многие еще живы, кто помнит, каким был Иран до 1979 года: с мини-юбками и ночными дискотеками – и, мне кажется, именно карту тяги в западной свободе и будут разыгрывать американцы прежде, чем предпринять что-то серьезное. Кроме того, активно будут создаваться все возможные провокации, которые должны будут привести к тому, что Иран сделает «роковую» ошибку.

С этой точки зрения, Иран, практически, не имеет той самой активной защиты. Или имеет? С учетом того, что Шахиншах Ирана в изгнании Реза Пехлеви живет в США и ввиду чего у США есть возможность привести к власти свою марионетку, но и в этой же связи - иранская диаспора в США весьма внушительна. Еще Кадолиза Райз признавала тот факт, что иранская диаспора в США оказывает существенное влияние на политику США в отношении Ирана. Но это было в 2006 году. В общем, как себя будет вести Иран и какие методы он будет применять, прогнозировать сложно. И даже немного страшно.

Но, беспокоит, и то, что США планомерно и который раз подводит мир к краю пропасти, смотрит вниз и затем ретиво оттуда отбегает. Этот экстрим может оказаться политическим стилем и привести к привыканию – а чем кончают наркоманы также известно. 

Радостев Игорь

Публицист, персональный автор спецпроекта «ЭКСПЕРТ» издательского дома «Момент Истины».