Подписывайтесь на официальный канал «Момент Истины» на Youtube
Сегодня у меня в гостях Сергей Хаванский, фасилитативный медиатор, кандидат юридических наук, соучредитель и ведущий тренер АНО ДПО «Диалог ПРО», руководитель направления «Медиация и конфликтология» АНО «НИИ конфликтологии», сотрудник Школы примирения юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт Ресурсного центра в сфере национальных отношений Ассамблеи народов России, преподаватель Института дополнительного профессионального образования работников социальной сферы г. Москвы, консультант-медиатор компании Headhunter и мой тренер, так как в этом году мне посчастливилось пройти тренерский курс.
Очень волнительно и ответственно брать интервью у своего тренера, но в тоже время во время обучения я увидела, что Сергей очень открытый и мудрый человек. И вот именно этой открытости, как мне кажется не хватает многим медиаторам. А ведь очень важно, чтобы стороны конфликта не боялись задать медиатору все важные для них вопросы, а медиатор на понятном языке им все рассказал.
Е.А.: Сергей, расскажите о Вашем пути в медиацию? Ведь Вы проводите процедуры медиации уже 12 лет.
С.Х.: В медиацию я пришёл из юриспруденции в 2010 году, когда это было достаточно малоизвестным явлением в нашей стране. В одном из обзоров законодательных новелл мне попалась информация о том, что готовится к принятию закон о медиации. Я его начал изучать и мне это показалось очень интересным. В результате принял решение пройти обучение. И уже на первых часах обучения я понял, что это то - чем бы я хотел заниматься. И вот, собственно, с 2010 года я этим и занимаюсь.
На протяжении нескольких лет совмещал медиацию с юридической деятельностью, потом в качестве специалиста по работе с персоналом. В последние несколько лет занимаюсь исключительно медиацией, обучением медиации, вопросами коммуникации, переговоров и так далее.
Е.А.: Для урегулирования каких споров к Вам чаще всего обращаются?
С.Х.: Самым интересным для меня является внутрикорпоративная медиация. Хотя и с семейными кейсами достаточно часто приходится иметь дело. Иногда сталкиваюсь со случаями бизнес медиации. Пытаюсь также немножко продвигать тему этно - религиозной медиации.
Наверное, единственная сфера медиации, которая от меня достаточно далека - это школьная медиация. Со спецификой образовательного процесса я скорее сталкиваюсь как родитель, а не как медиатор.
Изначально, придя в медиацию, я чувствовал себя даже, наверное, не столько медиатором, сколько тренером. Медиатор часто оказывается в конфликтной ситуации тогда, когда ситуация уже слишком накалена и намного важнее, мне кажется, помочь людям самим освоить навыки медиаторов, чтобы они в момент зарождения конфликта уже могли бы его предупредить.
С этим связано то, что я никогда особенно не рвался проводить какое-то большое количество медиаций. Впервые годы моей работы это было вообще абсолютно никому не известным явлением, за исключением узкого круга специалистов. Тогда количество медиаций измерялось единицами в год. Сейчас таких обращений больше. Очень часто они носят неформальных характер. Эти обращения можно отнести к внутрикорпоративной медиации. Запрос урегулировать конфликт как правило идет от компании. Юридически такие истории обычно вообще никак не оформляются. И более того, часто это не всегда именно медиация в чистом виде, поскольку приходится использовать разные инструменты.
Е.А.: С какими сложностями Вы сталкиваетесь в своей медиативной практике?
С.Х.: В семейных конфликтах прежде всего психологическая сложность. Очень высок уровень эмоционального накала, с которым бывает достаточно тяжело справиться участникам конфликта. Как работать с эмоциями с технической точки зрения мне как медиатору и тренеру медиаторов очень хорошо понятно. Сложно медиатору самому справиться с грузом ожесточения, ненависти и злобы, которые возникают у людей в таких ситуациях.
Вот с этим я сталкиваюсь все чаще и чаще в последние годы. Конечно есть, набор классических сложностей: это прежде всего низкий уровень информированности о том, что такое медиация? Кто такой медиатор? Какие функции он исполняет? Какие цели, задачи у него, на каких принципах базируется медиация? Всё это приходится объяснять.
Сложно и с вовлечением в медиацию второй стороны, так как, чаще всего обращается к медиатору только одна сторона. Нельзя сказать, что это какие-то уникальные вещи. В принципе набор проблем, с которыми сталкиваются медиаторы в нашей стране примерно один и тот же.
Е.А.: Направляют ли Вам медиации суды?
С.Х.: С судами я не работаю, и в принципе не стремлюсь к этому. Соответственно и суды за мной тоже совершенно точно не бегают. Поэтому с судебными медиациями дел как правило не имею.
Е.А.: Медиативные соглашения, особенно по ряду семейных споров подлежат нотариальному заверению, расскажите по свой опыт общения с нотариусами?
С.Х.: Да, с нотариусами в своей медиативной практике приходится сталкиваться. Но, честно говоря, я отношусь к этому без особого интереса.
Во-первых, само по себе нотариальное удостоверение любых медиативных соглашений, положа руку на сердце это не та история, которая соответствует самому духу медиации. Просто, ещё раз напомню, идея медиации в том, чтобы люди сами договорились и именно взаимная заинтересованность в исполнении обязательств была бы гарантом их выполнения. А когда появляется некое третье лицо, с печатью, да еще и государственным принуждением за спиной, получается не очень медиативно.
Кроме того, соответственно всё это создаёт богатую почву для разного рода злоупотреблений, которые сейчас общеизвестны. Когда этот механизм используется для обналичивания денежных средств и так далее.
Могу даже с определенной гордостью сказать, что в отношении меня позади целый судебный процесс, в котором меня обвиняли, как раз в создании подложного соглашения. Это было связано с тем, что участники одного из соглашений недобросовестно использовали само соглашение, осуществили с ним ряд махинаций. Сфальсифицировали новые соглашения, которые я якобы удостоверял. В результате этих действий одной из компаний был нанесен ущерб на сумму в районе 40 миллионов рублей. Такая история может угрожать каждому медиатору.
Нотариально заверять медиативные соглашения после успешно проведенной медиации я не рвусь абсолютно, опять же учитывая саму позицию нотариусов, которая общеизвестна. Нотариусы относятся зачастую к медиации очень скептически, с подозрением и поэтому я с ними во многом согласен. Слишком велик соблазн под маской добровольных договоренностей протащить какой-то обман, какое-то незаконное деяние.
Е.А.: Медиативная практика достаточно сложная, не все об этом информированы. Сергей, Вы осуществляете обучение медиаторов: расскажите немного о своей программе обучения. Ваши ученики говорят о том, что Ваш курс по медиации самое нестандартное обучение, которое они проходили в жизни, а самое главное, самое эффективное и запоминающееся.
С.Х.: Действительно для меня основное направление, наиболее мне интересное в сфере медиации - обучение медиации. Такое обучение я провожу уже в течение очень многих лет. За эти годы у меня сложилась авторская методика преподавания, аналогов которой, не побоюсь, нет. Это связано с наличием нескольких особенностей.
В первую очередь моё глубокое убеждение состоит в том, что медиации нельзя научить в теории. Для того, чтобы урегулировать конфликты надо практиковаться в этом. Ну хотя бы по той простой причине, что участвуя посредником в конфликте, вы всё равно оказываетесь в стрессовой ситуации. А в стрессовой ситуации любая теория быстро забывается. Остаются только практические навыки. Поэтому то обучение, которое я провожу, на 50% состоит из моделирования конфликтных ситуаций, их урегулирования, а также последующего разбора действий участников конфликта, медиатора. И только потом я даю теорию, потому что я убежден, что хорошо запоминается только та теория, к которой люди пришли сами, на основе анализа своего опыта. Это первая особенность моей программы.
Вторая её особенность заключается в том, том, что в моём представлении медиация это не набор каких-то разрозненных хаотических методов и приёмов коммуникаций, взятых из разных сфер: профайлинга, НЛП, гарвардской школы переговоров, либо ещё каких -то там других моделей. На мой взгляд медиация вполне может быть представлена в качестве самодостаточной, законченной, цельной системы содействования людям в регулировании споров, чётко структурированной, абсолютно логически закономерной. Именно так я вижу медиацию, так ее практикую, так её преподаю людям.
Ну и, наверное, третья особенность - это то, что в ходе обучения медиации важно передать людям не просто какие-то знания или помочь приобрести какие-то первые практические навыки. В процессе обучения очень важно попробовать передать людям сам тот дух, который по идее должен быть присущ процедуре медиации. То есть атмосферу безопасности и комфорта для сторон. Ощущения, что здесь-то место, где действительно могу сказать всё то, что меня беспокоит, не боясь никакого осуждения, каких-то претензий, обвинений, принуждений к чему бы то ни было. Только в таких условиях люди способны озвучить истинные причины конфликта, и, следовательно, найти подходящие решения. Чтобы создавать такую атмосферу в ходе процедуры медиации медиатор должен сначала сам её ощутить на себе и понимать к чему он должен стремиться.
Е.А. Как вы думаете что нужно сделать медиаторам для популяризации процедуры медиации в России?
С.Х.: Здесь все просто и сложно одновременно. Можно долго пенять на то, что у народа мало интереса и мало информированности, на то, что государство не пытается помочь, на то, что юристы чинят препоны и так далее. На мой взгляд ситуация, которая сложилась в отношении развития медиации в нашей стране сейчас, очень хорошо описывается поговоркой:«нечего на зеркало пенять, коли рожа крива».
То есть всё опять сводиться к тому же вопросу обучения. К сожалению, как я вижу, у очень многих медиаторов не складывается представление о том, что медиация самостоятельный отдельный предмет деятельности. У медиаторов-юристов медиация больше похожа на квази-юридический процесс, у медиаторов-психологов медиация подозрительно смахивает на психотерапию. У представителей других сфер соответственно она похожа на то, чем они обычно занимаются в своей основной работе. И это приводит к закономерному вопросу у граждан, у государства, у бизнеса: зачем мне какая-то квази-юридическая процедура? Зачем мне какая-то полупсихотерапия, когда я могу получить полноценную юридическую консультацию и обратиться к психотерапевту? Достаточно ли ясно и понятно, что это за услуга, как она происходит, какие результаты могут быть.
До тех пор, пока медиация будет смешиваться с другими видами деятельности, медиаторы не смогут отделять её от каких-то иных профессиональных сфер. У людей будут вопросы о том, что это за процедура и, соответственно, у них будет совершенно логическое ощущение, что лучше обратиться к чему-то понятному, чем к какой-то вот этой вот абстрактной конструкции с непредсказуемыми результатами.
Исчезнет страх и непонимание, начнёт подтягиваться и всё остальное, и интерес у людей, и готовность государства в большей степени поддерживать медиацию, и так далее.
Сергей, благодарю Вас за то, что нашли в своём сложном и насыщенном графике время для нашей беседы. Все ваши мысли откликаются во мне, хотя конечно у меня нет такой богатой практики проведения процедур медиации, но те проблемы, которые вы озвучили, я прочувствовала уже сама как медиатор. Нельзя помочь тому, кто не хочет, и медиация – это Вам не продажа пылесосов. Жду Вас снова с интересными историями!
Информационный портал Момент Истины является открытой дискуссионной площадкой. Мнение колумнистов и приглашенных гостей студии может не совпадать с позицией Редакции.
